АЛЕКСАНДР ЭНГЕЛЬКЕ 1904 – 1977, Ленинград Насколько удалось установить, учился в Санкт-Петербурге, в Пажеском корпусе – упраздненном в 1918 году. Готовился быть военным; высокий рост позволял ему стать кавалергардом: ниже 42 вершков (186,5 см) в этих элитных конных частях служить не полагалось. Но в 1918-1920 годах кавалергарды воевали у Деникина и Врангеля, а Александру Энгельке выпал жребий оставаться в России. Современный поэт Николай Дорожкин, некогда учившийся у ссыльного Энгельке немецкому языку и посвятивший его памяти поэму «Кавалергардский марш», рассказывает: «Когда началась гражданская война в Испании, <...> начальник училища приказал старшему лейтенанту Энгельке (как единственному, кто знал испанский язык), организовать общество испано-советской дружбы. Приказы, как известно, не обсуждаются, а исполняются. Но в 1938 году, после победы режима Франко, органы начали искать его агентов. Александру Александровичу, арестованному в ходе этой кампании, было предложено подписать список «франкистских шпионов», завербованных в училище. Два года шло следствие, и все два года он ничего не подписывал». Далее Дорожкин передает уже слова самого Энгельке: «Когда я почувствовал, что могу от происходящего сойти с ума, решил: надо занять голову какой-то работой. Начал вспоминать все иностранные стихи, которые читал когда-либо. Оказалось, что помню очень много, даже не ожидал... Потом стал переводить их на русский язык и запоминать. Дело моё трижды возвращали на доследование – за недоказанностью вины. Наконец Особое совещание при Берии вынесло приговор: шесть лет лагерей. Минимальный срок по этой статье, с зачётом двух лет следствия... Но переводить я не переставал и в лагере, под Канском. Так получилось, что я, спасаясь от сумасшествия, приобрёл новую профессию». Дорожкин продолжает: «Французский, английский и немецкий Александр Александрович знал с детства и учил в пажеском корпусе. Испанским, итальянским и латынью овладел в университете. <...> Уже работая в школе, изучил португальский – оказалось достаточно прочитать книгу на этом языке. А славянские языки, считал он, должен знать каждый образованный русский человек». Насколько можно судить по публикацям, к 1956 году Энгельке был реабилитрован и вернулся в Ленинград. Как переводчика прозы его ценили высоко: в его переводах были изданы новеллы Шарля Нодье, произведения Стендаля; «Сражение при Арапилях» Бенито Переса Гальдоса; позднее стали выходить книги в серии «Литературные памятники»: Альфред де Виньи «Неволя и величие солдата» (Л., «Наука», 1968), немногим позднее – «Занимательные истории» Таллемана де Рео (Л., «Наука», 1974), – однако прозу здесь переводил Энгельке, а стихи – нет, их доверяли переводчице «с более громким именем». Ему заказывали перевести несколько стихотворений Ганса Сакса, Виктора Гюго, Лонгфелло, – но всегда немного, лишь для того, чтобы «дать отметиться». Между тем среди группы петербургских интеллигентов «от прежнего времени», прошедших тюрьмы и лагеря и вышедших в поэты-переводчики, он был одним из самых одаренных. Взято с сайта http://www.vekperevoda.com/