«Если», 1994 № 04

ЖУРНАЛ ФАНТАСТИКИ И ФУТУРОЛОГИИ

ТЕМАТИЧЕСКИЙ НОМЕР: SOCIAL FICTION

Содержание:

Джудит Меррил. ТОЛЬКО МАТЬ

Александр Суворов. СОЦИАЛЬНЫЙ ПАРАЛИЧ

Мишель Демют. НОКТЮРН ДЛЯ ДЕМОНОВ

Леонид Гозман. ИСТОРИЯ В ЛЕЧЕБНЫХ ЦЕЛЯХ

Уильям Тэнн. НАЗАД НА ВОСТОК!

Владимир Войнович. ПУТЕШЕСТВИЕ, ОБРЕЧЕННОЕ НА УСПЕХ

Эрик Фрэнк Рассел. ВАШ ХОД

Йохан Хейзинга. HOMO LUDENS

Майкл Коуни. ВОПЛОЩЕННЫЙ ИДЕАЛ. Роман

Татьяна Гаврилова. ДЕНЬ НЕОТРИЦАНИЯ. МЕСЯЦ. ГОД

Считаю необходимым объяснить читателю появление перевода этого рассказа на страницах журнала «Если». Поэтому начну не с автора, а, как ни странно, с известного советского писателя.

Об Оренбурге, как об одном из создателей советской фантастики, основателе ее «европейского» крыла, я уже писал. Сейчас мне хотелось бы в двух словах остановиться на ином, «не освоенном» биографами аспекте деятельности Эренбурга.

После войны, казалось бы (по аналогии с победой над Наполеоном в 1814 году), в СССР должны были хлынуть западные идеи и духовные ценности. Но Сталин критически изучил опыт Александра I и случилось обратное: после 1945 года Европа для нас вообще закрылась. Недавно я целенаправленно перелистал послевоенные подшивки «Вокруг света» и «Огонька». И понял, что за первые послевоенные годы читатели этих популярных журналов смогли бы составить для себя лишь этнографическое, кособокое, не соответствующее действительности представление о мире.

И вот тогда Оренбург придумал славное, вполне липовое мероприятие, направленное вроде бы на победу нашей идеологии во всем мире. Была создана пятая колонна из прогрессивной интеллигенции, в которую входило несколько десятков пустяковых писателей и общественных деятелей, никакой роли в судьбах мира не игравших. Они-то и образовали всемирный совет мира, распоряжался в котором (не считая работников МГБ) Илья Оренбург. Кроме послушных за денежки и тень славы всяких там Майклов Голдов и Олдриджей, для представительности пришлось подтянуть и фигуры более солидные, причины появления которых во Всемирном движении в защиту мира мне не ясны. Полагаю, что Оренбург использовал давние личные связи и симпатии, потому что для него самого это изобретение было последней возможностью регулярно ездить на Запад.

И вот в этой идее таилось коварное «но».

Если задуматься, оказывалось, что борьбой за мир занимаются сомнительные, с точки зрения марксизма и социализма, фигуры, которые Оренбург втянул в свои планы и этим нанес жестокий удар по советскому сознанию. Но это движение было освящено покровительством самого Вождя и некоторое время оставалось почти неприкосновенным, так что первоначальное образование в области современного искусства, литературы и вообще представление о том, что творится за железным занавесом, часть советской молодежи получила из публикаций Ильи Оренбурга.

Ну что ты будешь делать, если еще вчера враждебный нам формалист Пикассо рисует по просьбе Оренбурга голубку, и она становится НАШИМ символом борьбы за мир? Отечественные идеологи морщились и терпели, а Оренбург распустился настолько, что начал выпускать маленький по формату журнал с картинками, который именовался «В защиту мира». Выходил он в конце сороковых — начале пятидесятых, а потом, когда времена изменились, тихо скончался.

Но в конце сороковых, когда все зарубежное было космополитическим, злым и враждебным, появление дома книжечки эренбурговского журнала (думаю, что я не одинок в этих воспоминаниях) было праздником «окна в мир».

Там же, не помню точно в каком году, я прочитал и первый современный американский фантастический рассказ, написанный молодой писательницей Джудит Меррил.

Весь мир тогда испытывал ужас перед грозящей третьей мировой и первой атомной войнами Только советские люди нежили в таком ужасе, потому что нас это не касалось. Мы существовали на другой планете, планете победителей. Но Оренбург европейские страхи разделял, так же, как отлично знал, что большая часть тогдашней фантастической литературы в той или иной степени связана с апокалиптическими настроениями, предчувствием конца света.

Рассказ был маленький и назывался «Только глаза матери». И если Оренбург, публикуя этот рассказ, надеялся отыскать в нашей стране хотя бы одного человека, который стал бы сознательно и постоянно сопротивляться атомному безумию, он достиг своей цели. Надеюсь, это был не только я.

Прошло много лет, я сам перевел немало рассказов зарубежных авторов, но всегда мечтал отыскать либо журнал с этим рассказом, либо его оригинал. Дело в том, что Джудит Меррил известна в США не как писательница, а в основном как знаток фантастики, составитель фантастических сборников и антологий. Наверняка читанный мною на рубеже 50-х годов рассказ был опубликован где-то еще, он слишком хорош, чтобы его забыли Но мне он не попадался.

А совсем недавно я проходил толкучкой Тишинского рынка. И увидел у пожилой женщины кучу книг, советских изданий 50-х годов — там лежали и Кочетов, и Бабаевский, и еще много всего. Среди них я заметил рваную черную обложку какого-то иностранного журнальчика. Он был настолько чужим в той компании, что я поднял его. Под обложкой скрывался американский журнал «Удивительная научная фантастика», июньский номер от 1948 года, издававшийся отцом американской фантастики Джоном Кемпбеллом. На странице 88 был помещен рассказ дебютантки Джудит Меррил «Только мать».

Клянусь вам, ни в тот день, ни в последующие месяцы на Тишинском рынке никто кроме той женщины не продавал американских фантастических журналов, тем более 1948 года. Вот такая шутка судьбы

Я перечел рассказ.

Он показался мне совсем иным, чем почти полвека назад. Я полагаю даже, что в отечественном издании он был опубликован в сокращении или в обработке. Не знаю, не смею утверждать. Возможно, виновата моя память. Я был мальчиком, а теперь уже немолод.

Но когда я перечел рассказ, то понял, что за последнее время мне не попадалось ничего более современного, живого и актуального. И когда я все же соберусь и сделаю антологию «Лучший мировой фантастический рассказ», то включу туда рассказ Джудит Меррил.

Я не стал искать старый эренбурговский журнал. Я взял на себя смелость перевести рассказ вновь. Каким я его вижу сегодня, когда мы пережили Чернобыль и стоим куда ближе к реальной ситуации рассказа, чем Меррил в послевоенные годы.

Сначала я хотел оставить название, под которым он был опубликован у нас в свое время, но потом предпочел быть более точным, даже в ущерб эмоциональности.

_{Кир БУЛЫЧЕВ}

Экологический кризис, радиация, букет мутагенных воздействий — в опасности, по мнению ученых, уже сам геном человека. Созданная недавно «Белая книга России» (свод статистических данных о заболеваемости, смертности, качестве жизни) предостерегает: наиболее тревожная группа риска — дети.

Появление все новых инвалидов, зачастую с невиданными ранее формами аномалий, — реальность, которая ставит перед обществом множество проблем, в том числе и моральных. Однако подумаем о проблемах самих инвалидов, живущих в стране, где и до здоровых порою никому нет дела.

Идея цивилизации, лишенной носителей агрессивности, в литературе не нова. Пожалуй, самый знаменитый роман на эту тему — «Возвращение со звезд» С.Лема.

Но если польский фантаст нарисовал общество унылого благополучия, то у французского автора картина иная — государство неблагополучного уныния. Не будем выяснять, кто более убедителен в своих социально-политических конструкциях, поскольку наша ситуация построена на обратном и, к сожалению, далеко не фантастическом варианте: общество буквально перенасыщено агрессивностью.

Принято считать, что наибольшим зарядом социальной агрессии обладает толпа.

Но в отечественной науке психология толпы практически не разработана. Один из немногих специалистов в этой области — собеседник нашего корреспондента Елены Сеславиной, социальный психолог, до недавнего времени консультант высших чинов российского руководства.

«Антиутопия Уильяма Тэнна выносит издевательский приговор благодушной и расслабленной западной цивилизации» — таков вывод американского критика Джозефа Блэквуда. Но писатель не обходит вниманием и нас, сообщая, что у русских есть проблемы с татарами.

Правда, по мнению писателя В.Войновича, создавшего свой вариант будущего, мы сами — проблема для западной цивилизации.

Какую роль уготовила нам судьба: «индейцев» юга или «белых» севера — об этом беседа нашего корреспондента Наталии Сафроновой с автором «Москвы 2042».

Игра, по мнению редакции журнала «Если», есть величайшее изобретение человечества, и мы не раз публиковали материалы, посвященные этому древнему и увлекательному занятию. Сегодня мы с удовольствием представляем читателям нашего союзника, выдающегося голландского философа и историка, чей труд «Человек играющий» стал настольной книгой ученых, занимающихся проблематикой игры как части мировой культуры.

Книга Й. Хейзинги вышла в 1938 году, незадолго до начала войны, и стала апологией оптимизма, противостоящей «истерической взвинченности», наступлению разрушительных сил.

Литературный компендиум этой работы — жанр, неоднократно появлявшийся на страницах нашего журнала — подготовила Наталия Сафронова.

Из классической метафоры Р.Брэдбери (вспомните удивительную способность его марсиан к перевоплощению) М.Коуни построил целый мир со своими нетривиальными проблемами.

Но сквозь фантастические возможности аморфов просвечивает вполне человеческое качество, относимое к самым благородным движениям души.

Психологи называют его эмпатией (греч. вчувствование), то есть способностью эмоционально ответить на переживания другого человека.

Это понятие близко, но не равнозначно симпатии (греч. сочувствие), и в историю культуры каждое из них вошло своим путем. Да и само слово появилось в научном обиходе в начале XX века. С тех пор эмпатии было посвящено немало работ.

Давайте и мы поближе познакомимся с этим качеством.