Восемнадцать лет войны чиновничества с земством

Между царизмом и путинизмом нет особой разницы для народа. Сравните сами: "...Кто знаком с процедурой наших бюрократических учреждений, тот поймет, что, уже благодаря одной проволочке времени, во всех столкновениях земства с представителями бюрократии побитым всегда останется земство, особенно в делах, требующих именно скорости, как дела санитарные, продовольственные и т.д., а часто и финансовые. Безответственность губернаторов за последствия их протестов против земских постановлений, вместе с неопределенностью слов о «противных общим государственным пользам» постановлениях окрыляет фантазию губернаторов, желающих просто самодурствовать над земством". "...Дальше, рассматривая препятствия, какие встречало земство со стороны бюрократии по существенным статьям своей деятельности, мы покажем примеры того, как губернаторы служили орудием таких препятствий, а теперь удовольствуемся сказанным для общей характеристики губернаторского самодурства, которому дает простор приведенная выше (9-я) статья Положения. Но скоро и этой статьи оказалось мало для окрыления губернаторского самодурства. Не довольствуясь правами губернаторов над постановлениями земских учреждений, правительство пожелало отдать губернским помпадурам в руки и личности служащих земству". "...Мы видим, что правительство признает земские учреждения то официальными, то частными, смотря по тому, при каком толковании можно найти предлог урезать их права. Нечего и говорить о странности возлагать на губернаторов заботу, чтоб должности председателей земских управ замещались «лицами, достойными общего уважения», когда в эти председатели попадают люди только по выбору общества, между тем, как для назначения в губернаторы не требуется никакого общего уважения, а достаточно изволения единоличного, которое очень часто, как известно, приобретается способами, ничего общего с «пользами краев» не имеющими. В 1879 г. борьба с «крамолой» послужила поводом для распространения губернаторского произвола над всеми лицами, которые прикосновенны к службе земству. Законом 19 августа этого года губернаторам предоставлено право не только утверждать служащих по земству лиц, но и удалять их, если губернатор найдет из них кого неблагонадежным". "...Невольно приходит в голову вопрос: к чему же существует вся комедия выбора земских представителен и их призрачная компетенция?! В довершение всего прибавьте общее право администраторов, усиленное в последние годы борьбы с «крамолой»,— произвольных расправ над личностью всякого обывателя, право высылки административным порядком, не раз применявшееся к земским деятелям,— и вы получите полную меру лживости слов закона о земских учреждениях, — что «земские учреждения, в кругу вверенных им дел, действуют самостоятельно». Да, впрочем, присмотревшись поближе к общим условиям, в какие ставит действия земских учреждений отношение к ним агентов правительства, спрашиваешь, — точно ли правительству нужно, чтоб эти учреждения действовали как-нибудь для удовлетворении польз и нужд населения даже в тех узких рамках, какие им оставлены за всеми ограничениями Положения и его позднейших урезок?" "...Это распоряжение имело в числе своих практических последствий освящение того пренебрежительного отношения к земским учреждениям и той борьбы против их действий, какую вело чиновничество «правительственных инстанций» и для которой высшая бюрократия, составлявшая Положение 1864 г., имела сильные орудия не только в виде прав губернаторов останавливать решения земских собраний, под предлогом их противозаконности и несогласия с «общими государственными пользами» (понятие крайне растяжимое!), но и внутри самих собраний в виде председателей, от земства независимых и часто ему совершенно посторонних, чиновников правительственных". "При выборах мы были свидетелями таких печальных сцен, таких выходок и приемов, которые отнимают всякую возможность возлагать каких либо серьезным надежды на будущих земских гласных. Мы были свидетелями разных интриг, сплетен, застращиваний, допущения на выборы лиц, не имеющих этого права, и тому подобных приемов, после которых неграмотная, запуганная масса избирает того, кого пожелают власти. Дело доходит до того, что полицейские чины являются на избирательные съезды и угрожают избирателям ротою солдат. Мировые посредники при всех этих манипуляциях играют главную роль. Состав земского собрания этими средствами подбирается такой, какой требуется в интересах лиц, власть имеющих". "...В цивилизованных странах существует свободная печать и митинги. В России нет ни того, ни другого, — и при этом даже обязательная отчетность земских учреждений обставлена так, чтоб она являлась почти невозможною. Количество печатных отчетов земских управ и всяких актов земской деятельности наперед ограничено числом гласных и официальных лиц, какими эти акты должны быть обязательно доставлены. Кроме того, в своих публикациях земские учреждения подчинены губернаторской цензуре". "Приступая к характеристике борьбы чиновничества с земством в этой сфере,— в финансовой,— мы должны напомнить, что финансы земства, и даже в большей своей части, вовсе не идут на нужды местные или, по нашей официальной терминологии, на расходы необязательные (на школы, больницы, на меры для улучшения экономического благосостояния населения и т. и.), но на нужды государственные, обязательные (повинности почтовые, дорожные, по расквартированию войск, содержанию полиции и т.д.). При введении земских учреждении, по смете на 1865 г., бюджет земских сборов распределен был таким образом: на государственные потребности из него было отчислено 18.046.424 р., на земские (губ. и уездные) всего 3.828.770. С этими неполными четырьмя миллионами рублен земство должно было начать свое самоуправление и многостороннюю деятельность, так как все права его по отношению к львиной доле, захваченной государством, ограничены были участием в раскладке этой доли, которую земство должно, что называется, вынуть да положить, и при этом о дальнейшем, т.е. о целесообразности и употреблении этих расходов, не рассуждать". "...Ежегодные статистические сведения, этот непогрешимый измеритель народного богатства, прямо указывает, что оно падает год от году. Количество скота уменьшается, голод в народе делается явлением заурядным, «Идем мы, говорит один из тверских гласных, с свойственной русскому человеку беспечностью, прямо и безвозвратно к какой то бездонной пропасти. Земские средства уменьшаются, губернские капиталы затрачиваются, а впереди решительно ничего не видно». Земство, обессиленное обязательными налогами, не имеет средств заботиться о развитии не только народного благосостояния, но и просто о сохранении населения от голодной смерти. Из сведений о расходах за 1879 г. мы видим, что из 35 губ. только 17 нашли возможным отчислить кое-какие суммы в запасные и различные специальные земские капиталы. Но эти отчисления далеко не представляют земских экономизаций, а их скорее можно считать обязательным расходом, отчислением в ущерб удовлетворению текущим потребным, единственною предупредительною мерой на случай таких явлений, как голод, или прямо даже банкротство". "...Специально подготовленные учителя народных школ признаны были министерством не только ненужными, но даже вредными, вследствие возможности для них заразиться нигилизмом, а вместо их признаны были достаточными и естественными учителями священники, а особенно кандидаты на священнический должности, окончившие курс семинаристы и псаломщики. Вместе с тем министерство определило, что роль, как его самого, так и земства, по отношению к народным школам, должна ограничиваться доставлением духовенству материальных средств на эти школы. Весь этот план, как и придворный клерикализм, на поддержку которого он рассчитывал, совершенно не сообразовался не только с интересами образования вообще, но и со всеми условиями русском сельской жизни и, конечно, с видами представителей земства, знакомых с этой жизнью, и, что всего интереснее, со стремлениями самих крестьян, — которые, при всем желании, чтоб дети их умели читать от «божественного», все таки высказывались, — между прочим, и в земских собраниях,— против предоставления школ в ведение духовенства, так как предвидели, на основании опытов, что в таком случае никогда школ у них собственно не будет, а будет только новое вымогательство у них и денег, и труда их детей на священническом хозяйстве. Опыты, сделанные земством сначала в Александр, у., Екатериносл. г., а потом во многих других местах, доказали до очевидности всем, ... что духовенство наше, за немногими личными исключениями, которых мы не станем отрицать, не имеет ни подготовки, а главное, ни охоты, ни времени заниматься обучением в народных школах даже Закону Божию... Поэтому планы гр. Толстого, возобновленные теперь г. Победоносцевым, относительно предоставления народных школ в руки духовенства, сводятся прямо к фактическому уничтожению мужицкого просвещения..." "...Вновь загорелась и тупая вражда инспекторов против земства и его школ. Наибольшею своею тяжестью эта вражда падает, конечно, на учительский персонал, положение которого поистине невыносимо. В 1880 г. черниговская земская комиссия писала: «Та политическая струя, которая внесена в провинциальную жизнь в последние годы, привела ко вмешательству в дела школы целый ряд ведомств и лиц, не могущих оказать никакой помощи школе с положительной стороны, и все это поставило школьного учителя, который поставлен под распоряжение множества начальств, начиная от училищных советов, предводителей дворянства, директоров и инспекторов училищ, земской управы, да станового, урядника и, косвенным образом, священника и волостного писаря, из которых каждое предъявляет к школе свои права и свои требования, — в такое положение, что он теряет, наконец, всякую почву, лишается возможности серьезно вести дело, требующее, прежде всего нравственной уверенности в себе и спокойствия духа, а отсюда — факт постоянного скитания учителей, бегство их куда ни попало из шкоды, лишь бы найти где-нибудь спокойное положение. Подобным же образом выражаются многие представители земства и даже училищные советы". "...Мы сосредоточиваем внимание читателя на административной стороне Положения о нар. училищах 1874 г. Но считаем нужным напомнить, что это Положение с педагогической стороны является крайне странным стеснением сущности образования, так как оно установило (incredibile memoratu!) предел, крайне низкий предел, обучения в начальных народных училищах: краткий катехизис и св. история, чтение по книгам гражданской и церковной печати, первые четыре действия арифметики и церковное пение, где возможно. О расширении итого предела ходатайствовали многие земства, разумеется, тщетно". "На этом мы оканчиваем очерк общих условий, или, лучше, стеснений для деятельности земства, придуманных бюрократией. Познакомившись с ними, всякий должен согласиться с тем, что нужно удивляться, как земство было еще в силах сделать и то, что оно успело выполнить для удовлетворения нужд населения, — а вместе и тому, как у земских людей хватает терпения выносить эту постоянную борьбу с гнетущей его прямо и косвенно бюрократией, — прихвостни которой, в добавок, позволяют себе упрекать земство в плохом ведении дел и даже в апатии!!" "Полагаем, что из обзора этого ясно, до какой степени действительное положение земских учреждений далеко от того самоуправления, какого ожидать давали право даже заявления представителей власти, не говоря уже о том, чего желало общество перед введением земских учреждений". "Мы полагаем также, что беглый обзор земских начинаний, постоянно пресекаемых бюрократией, убедит самого пессимистически настроенного читателя в том, что земские люди наши доказали присутствие в них и понимания нужд страны, и чувства всесословной справедливости, н усердия к делу, и что, при других условиях, земства наши сделали бы для населения безмерно больше, чем сделали до сих пор. Все будущее нашей страны зависит теперь от изменения этих условии, от устройства действительного земского самоуправления. Тяжелая школа, которую прошли наши провинциальные земские учреждения, имеет разве ту полезную сторону, что она должна была опытом убедить каждого мыслящего деятеля в том, что без гарантий для самостоятельности этих учреждений никакое правильное действие их не возможно".