Былое и дамы - 2

О новом романе Нины Воронель "Былое и дамы". Роман-сплетня (а что может быть слаще, чем…) Русская девушка покоряет Европу. Что ж тут нового? Недавно одна такая, поработав в Париже "вешалкой", даже стала депутатом Кнессета. Почему же вдруг история жизни Лу фон Саломе должна нас заинтересовать? "Впрочем, наткнувшись на меня, они, как всякие мужские глаза, потеряли фокус и остекленели, как глаза вытащенной из воды рыбы. Мне этот эффект был знаком смолоду и все же каждый раз удивлял. К счастью, предложение он мне сделать не мог — рядом с ним сидела его супруга Надин, круглолицая и неказистая." О ком это она? О Ленине, живчике неугомонном, который попутно делал и революцию тоже. Но не только, не только! И Фрейд (как, и ты, Фрейд?), и Рильке. Эрих Мария вообще был карманной собачкой Лу и ей пришлось сделать из него "известного поэта", чтобы отстал, перестал страдать и докучать этим Лу. И Ницше там "мед пил". Правда, по его знаменитым усам в основном "текло, но в рот не попадало". Что, и Ницше? Тот, который "фашист, нацист, антисемит"? Ну, фашистом он быть просто не мог, так как умер до того, как это вошло в моду, но вот ведь странно - и антисемитом он не был! А был как раз наоборот. Позвольте, но мы же знаем, нас так в школе учили! Мало ли, чему нас там учили и что всучили. Не был Ницше антисемитом. Но почему же тогда? А потому что его сестра Элизабет как раз была отъявленной антисемиткой. Перед ней сам Гитлер припадал на колено. Это она, набив соломой тушку своего брата, сделала из него пугало. Она подправляла, дописывала, переписывала его письма и статьи. Без нее, правда, никто бы так и не узнал, что же там такое говорил Заратустра. Это она, Элизабет Ницше, как сказали бы теперь, "раскрутила" своего брата и сделала из него "бренд". Откуда это все известно? Из архивов, конечно. Нина Воронель ведь не по советским учебникам истории собирала свидетельства для книги, а перелопатила кучу материалов на английском, благо она известная переводчица. Еще Чуковский сказал, что ее перевод "Баллады Рэдинской тюрьмы" Оскара Уайльда самый, самый… А уж Уайльда кто только не переводил. Там, в романе, еще много народу отметилось. И Муссолини, и про Вагнера много интересного. Вот он-то, как раз, и был самым что ни на есть антисемитом. И музыку его в Израиле долго не играли не только потому что ее любил Гитлер - сын за отца не ответчик, даже и за духовного, а потому что и сам Вагнер был хорош - тот еще антисемит. И что характерно, все эти фигуры, да и многие другие, как вы увидите сами, если прочтете, не картонные, как это часто бывает. Они живые, они дышат и потеют - люди же все-таки, а не "образ лирического героя", как нас учила МарьИванна на уроках кастрированной литературы. Но что ж я вам роман пересказываю? Это получится как "Ицик напел". Вы лучше сами почитайте. Там и о Герцене есть. Том самом, которого "разбудили декабристы". Как, и этот тоже? Нет, он из другой линии сюжета, переплетенного как линии Парижского метро. Его экономкой много лет была та, которая потом стала наставницей Лу. Не бедствовал, ох совсем даже не бедствовал наш мальчик - "Колокол"ьчик. Ну что, напоследок к сладкому? Язык! Язык романа - это… Вот вы что любите? Я, например, больше всего люблю стейк. Стейк, приготовленный на огне, а не на сковородке. Сок капает, отрезаете кусочек, подносите ко рту, а рот уже полон слюней. А если к этому еще и пива бельгийского темного… Когда читаешь "Былое и дамы" слюнки текут. Знаете, что самое плохое в хороших книгах? Они кончаются! Читаешь и думаешь - ведь закончится же, зараза! И хочется растянуть, не торопиться. Какое там! Непременно необходимо срочно узнать, а что же там за углом. Елена Юфит